Oracle снова в центре внимания. Почти пятьдесят лет компания развивалась от стремительного новатора до надежного фундамента корпоративного ПО, обеспечивая работу всего — от государственных баз данных до систем здравоохранения.
Это история Oracle Ларри Эллисона, её многолетней трансформации и того, как она построила облако, идеально подходящее для эпохи ИИ.
Взлет
9 сентября 2025 года: Oracle только что опубликовала финансовый отчет. Компания, которую долго воспринимали как инфраструктурный слой корпоративных ИТ, внезапно оказалась в центре внимания ИИ.
После закрытия биржи стало ясно, что готовится что-то большое. Когда рынок закрылся 10 сентября, акции Oracle подскочили на 35%, добавив около $200 млрд к рыночной капитализации — один из самых крупных однодневных ростов в истории.
Причина? Огромная волна спроса со стороны самых желанных клиентов нашего времени — разработчиков больших языковых моделей (LLM).
С момента выхода ChatGPT от OpenAI в конце 2022 года LLM потрясли цифровые процессы по всему миру. Трансформация переписала рабочие сценарии, разрушила старые цепочки и в некоторых случаях даже заменила работников — и всё это сопровождалось ростом рынков, напоминающим эпоху доткомов.
Неустанные запросы от миллиардов подключённых устройств привели к беспрецедентному строительству вычислительной инфраструктуры. Так сформировалась цепочка стоимости, где такие компании, как NVIDIA, AMD, Broadcom, TSMC ведут полупроводниковую часть, а Microsoft, Alphabet и Amazon гонятся за расширением облачных и ИИ-мощностей.
И теперь Oracle заняла место ключевого участника этой цепочки.
Книга заказов компании на Q1 2026 поразила всех: объёмы обязательств на сотни миллиардов долларов, закреплённые долгосрочными облачными контрактами с самыми амбициозными разработчиками ИИ в мире. Такие цифры мгновенно переосмыслили Oracle в глазах инвесторов и конкурентов.
«В итоге ИИ изменит всё. Но прямо сейчас ИИ фундаментально трансформирует Oracle и всю компьютерную индустрию, хотя не все до конца понимают масштаб надвигающегося цунами».
— Ларри Эллисон, сооснователь, председатель и CTO Oracle.
Чтобы понять, как Oracle оказалась в этой точке, нужно вернуться назад и проследить путь, который привёл к сегодняшнему дню.
Ларри Эллисон и основание Oracle
Хотя у Oracle было три сооснователя, идентичность компании неразрывно связана лишь с одним из них — Ларри Эллисоном. Родившись в Нью-Йорке и выросший в Чикаго, Эллисон работал программистом в Калифорнии после коротких периодов обучения в двух университетах.
В середине 1970-х он присоединился к Ampex — компании по хранению данных, специализировавшейся на крупных системах памяти. Именно там он впервые встретил двух будущих сооснователей Oracle — Боба Майнeра и Эда Оутса. В 1977 году трое решились на самостоятельное дело и основали Software Development Laboratories (SDL), сначала действуя как консалтинговое агентство.
Вскоре они наткнулись на исследовательскую работу IBM, написанную Эдгаром Ф. Коддом, в которой описывалась реляционная модель базы данных — новая система, позволявшая компаниям хранить и извлекать данные гораздо эффективнее, чем раньше. Опираясь на теорию Кодда, исследователи IBM создали новый язык запросов для таких баз данных — SQL (Structured Query Language). IBM всё ещё экспериментировала с концепцией внутри компании, коммерческого продукта ещё не существовало. Если SDL удастся построить решение на базе SQL и выпустить его раньше, сделав совместимым с системами IBM, они могли получить серьёзное преимущество.
В то время крупные предприятия работали на огромных компьютерных системах, дорогостоящих в эксплуатации и требовавших команды специалистов для управления. База данных, которую создала SDL, ломала эти ограничения: продаваемая как программное обеспечение — сначала на магнитных лентах, затем на дискетах для локальной установки — она могла работать на существующих мини-компьютерах, организовывать данные в таблицы и позволять искать, обновлять и связывать информацию так, как старые системы просто не могли. Сегодня этот путь кажется очевидным, но тогда его коммерческая жизнеспособность была далеко не гарантирована.
Когда вы занимаетесь инновациями, будьте готовы к тому, что все будут говорить, что вы сумасшедший.
— Ларри Эллисон
Первым крупным заказчиком, протестировавшим их систему, стало ЦРУ, которому нужна была реляционная база данных для управления секретной информацией. Проект имел кодовое название Oracle. Он оказался успешным, доказав, что реляционная база может справляться с конфиденциальными и крупномасштабными задачами, и сразу дал продукту репутацию.
К 1979 году, когда Эллисон стал генеральным директором, компания сменила название на Relational Software Inc. и продавала то, что называла первой коммерческой реляционной базой данных в мире — Oracle. Через несколько лет проект, давший имя продукту, дал имя и самой компании. Как и в случае с ЦРУ, среди ранних клиентов было много государственных структур, включая ВВС США и FDA. Работая по стандартам этих учреждений и их критически важных задач, компания приобрела признание и набрала обороты в начале 1980-х.
В 1983 году Oracle выпустила Version 3 — переносимую базу данных, работавшую на разных платформах. В отличие от конкурентов, привязанных к конкретным системам, это обновление позволило Oracle запускаться на любом распространённом оборудовании и любой ОС — будь то мейнфрейм, миникомпьютер или персональный компьютер. Это ещё сильнее ускорило внедрение Oracle.
Сочетание переносимости и ранней ставки на SQL означало, что когда язык стал индустриальным стандартом в середине 1980-х, Oracle оказалась в идеальной позиции, чтобы завоевать рынок.
Импульс и расширение
К середине 1980-х Oracle стремительно росла, добавляя корпоративных клиентов к государственным и выходя на зарубежные рынки через дистрибьюторов. В эти годы компания стала известна своей агрессивной культурой продаж. Стремление её отделов как можно быстрее закрывать сделки часто приводило к тому, что клиентам обещали функции, которые ещё находились в разработке — или даже до разработки. Хотя такой подход вызывал критику (и позже привёл к проблемам), он подпитывал гиперрост компании.
Пока программное обеспечение Oracle внедряли банки, телеком-компании и фармацевтические корпорации, выручка росла взрывными темпами. С примерно $5 млн в 1983 финансовом году компания к концу FY1986 вышла на $55 млн, одновременно завершив IPO на бирже Nasdaq. К концу первого полного года как публичная компания, в FY1987, Oracle удвоила выручку в девяти из своих первых десяти лет существования.
В том же году Oracle ускорила международное расширение, продавая свою базу данных более чем 4 500 конечным пользователям в 55 странах, регулярно выпуская обновления продукта под более крупные и сложные нагрузки в разных средах. В это время IBM — чьи исследования вдохновили Oracle — выпустила свою базу данных DB2 и стала полноправным конкурентом.
Это был первый намёк на динамику, которая будет повторяться десятилетиями: конкуренция с мощными гигантами, обладающими более глубокими позициями и ресурсами. Культура Oracle процветала в таких условиях. Смелая, агрессивная и движимая постоянным стремлением Эллисона держать компанию на одном уровне с крупнейшими именами индустрии.
К концу десятилетия выручка выросла почти в 10 раз по сравнению с уровнем IPO несколькими годами ранее: FY1989 завершился с более чем $500 млн выручки и $82 млн прибыли. Казалось, ничто не может остановить Oracle. С началом интернет-эры компания выглядела идеально позиционированной для дальнейшего роста. Но под поверхностью начали появляться трещины.
«Однажды мне звонит один из наших крупнейших клиентов на северо-востоке США. Он говорит: “Ларри, мы решили покупать всё наше ПО Oracle в Oracle Brazil.” Я отвечаю: “Но ваша штаб-квартира в Коннектикуте, Коннектикут не часть Бразилии. Почему вы так делаете?” Он говорит: “Они дали нам лучшую цену.” Чёрт. Всё настолько дублируется и децентрализовано, что правая рука не знает, что делает левая. Мы конкурируем сами с собой. Это позор.»
— Softwar: An Intimate Portrait of Larry Ellison and Oracle, Мэттью Саймондс и Ларри Эллисон (2004)
Плата за ошибки
Рост Oracle в 1980-е натолкнулся на стену в 1990 году. Беспечная культура продаж компании была хорошо известна, и теперь стало ясно, что она привела к неправильному учёту выручки и искажённым финансовым результатам. Сделки нередко фиксировались до поставки ПО или до получения полной оплаты, а некоторые суммы так и не превратились в доход.
В августе Oracle пересмотрела финансовые отчёты за три из предыдущих четырёх кварталов, признав, что ранее заявленный рост был завышен.
В сентябре проблемы углубились. Oracle снизила прогноз по росту, объявила сокращение штата на 10% и была вынуждена оформить кредитную линию, чтобы стабилизировать бизнес. Перемены коснулись и руководства: чтобы вернуть дисциплину, Oracle сменила финансового директора и начала выстраивать более устойчивую модель работы.
Рынок отреагировал честно и жестоко. Всего за несколько месяцев акции Oracle потеряли около 80% своей стоимости. Турбулентность — пересмотр отчётности, замедление роста и первый годовой убыток — продолжилась и в следующем году, но Oracle выстояла. Без долговой нагрузки и с медленно восстанавливающимися продажами компания наконец смогла оставить кризис позади.
Вы платите цену за слишком быстрый рост.
— Ларри Эллисон
Эпоха расширения в сфере корпоративных решений
Пока трудности начала 1990-х разворачивались на глазах у публики, Oracle постепенно начала расширять фокус своих продуктов. Несколько лет назад компания создала подразделение приложений, а недавно запустила пакетное бухгалтерское ПО — теперь же она готовилась развиваться вертикально, добавляя новые бизнес-модули поверх уже успешной базы данных.
В последующие годы Oracle выпускала приложения для HR, производства, управления цепочками поставок, постепенно формируя то, что позже станет полной системой корпоративных приложений. Подобно SAP — немецкой компании, которая ещё в 1980-х стала лидером интегрированных корпоративных систем — стратегия Oracle заключалась в создании бизнес-ПО, тесно интегрированного с её технологическим стеком.
При всём этом подразделение баз данных оставалось фундаментом компании, яростно конкурируя с IBM, Sybase (позже купленной SAP в 2010 году) и всё более активно — с Microsoft. Учитывая именно этого последнего конкурента, Эллисон и Oracle начали обращать внимание на новый формирующийся фронтир вычислений.
В 1996 году Эллисон представил «Network Computer» — бюджетный (~$500), упрощённый компьютер, призванный подорвать позиции Windows. При поддержке Sun Microsystems и Netscape он обещал более дешёвые корпоративные вычисления, перенося данные и приложения на серверы под управлением Oracle (сам Эллисон позже называл это «изобретением облака»). Концепция привлекла заголовки СМИ, но не смогла выйти в широкую коммерцию: персональные компьютеры быстро стали дешевле и мощнее. Уже в 1998 году Эллисон признал, что Oracle переоценила потенциал NC, и что PC окончательно победил.
Несмотря на то что Oracle не смогла сломать монополию Microsoft/Intel в аппаратном обеспечении, компания процветала в интернет-эпохе программного обеспечения. Она адаптировала свои базы данных и приложения под веб-нагрузки и вышла на рынок онлайн B2B-платформ, используя свой стек для обеспечения закупок, аукционов и управления заказами крупных корпораций.
Если интернет вдруг окажется не будущим вычислений — нам конец. Но если окажется, что это так — мы в выигрыше.
— Ларри Эллисон
В сочетании с примерно 20% ежегодного роста выручки в преддверии нового тысячелетия интернет-ставка Oracle отправила её акции в стратосферу — рост почти 600% за один год на пике дотком-бума. Когда пузырь лопнул, акции рухнули, как и у всех, но Oracle вошла в 2000-е с большим охватом и ключевой ролью в корпоративных ИТ.
Поглощения и расширение линейки приложений
К началу 2000-х, хотя подразделение баз данных оставалось фундаментом Oracle, компания постепенно наращивала слой приложений, стремясь стать полноценной end-to-end платформой для предприятий. В то время как в 1990-х рост был в основном органическим, следующий этап почти целиком определили поглощения.
С середины 2000-х Oracle начала масштабную серию сделок, которые преобразили компанию. Начиная с крупных приобретений PeopleSoft и Siebel — для усиления направлений HR и CRM — Oracle за менее чем пять лет купила более 50 компаний. Благодаря этому её линейка корпоративных приложений превратилась в полный набор решений, покрывающий все вертикали.
Эта стратегия продолжалась и в последующие годы. В 2016 году Oracle купила cloud-native ERP-пионера NetSuite (который Эллисон финансировал с ранних этапов и оставался крупнейшим акционером). А в 2022 году Oracle совершила крупнейшую сделку в своей истории — покупку Cerner за $28 млрд, укрепив позиции в сфере медицинских ИТ.
Со временем эти приобретения сместили акцент компании: из доминирующего игрока в базах данных Oracle превратилась в поставщика полного программного стека.
Появление Oracle, которую мы знаем сегодня
К концу 2000-х, конкурируя уже по всему стеку корпоративного ПО, Oracle начала превращать свою полноценную платформу — включая базу данных — в фундамент облачной стратегии.
Когда во второй половине 2000-х и начале 2010-х на сцену вышло понятие «облако», возникло расхожее мнение, что Ларри Эллисон выступает против cloud computing. Его скепсис был направлен не на идею, а на сам модный термин.
«Интересно, что мы переопределили облачные вычисления так, что они включают всё, чем мы уже занимаемся. Я не могу придумать ничего, что не является “облаком” после всех этих анонсов. Компьютерная индустрия — единственная, которая ещё более зависима от моды, чем индустрия женской одежды. Может, я идиот, но я не понимаю, о чём все говорят. Что это? Полная чепуха. Безумие. Когда уже закончится эта идиотия?»
— Ларри Эллисон, Wall Street Journal, 2008
Если спросить самого Эллисона, он занимался «облаком» задолго до появления термина. Его Network Computer в 1990-х фактически был концептуальным предшественником облака, а NetSuite — одним из первых SaaS-бизнесов.
Но когда термин cloud computing стал набирать популярность, разговоры были не о Oracle. Лидерами стали:
Amazon AWS
Microsoft Azure
Google Cloud
Через несколько лет Oracle наконец запустила свои облачные сервисы. В июне 2012 года Эллисон объявил, что компания годами переписывала свои приложения под облако, и теперь запускает Oracle Cloud — базы данных, Java, CRM, ERP и маркетинг в формате SaaS.
Параллельно компания продолжила поглощения — как вертикальные (усиление бизнес-приложений), так и горизонтальные (усиление базы данных и облака). Всё это время Oracle улучшала свой основной продукт — базу данных: увеличивала количество клиентов, которые могут безопасно работать на одной системе, и усиливала автоматизацию и безопасность. Поскольку огромное число критически важных систем работало на Oracle DB, компании продолжали доверять этой платформе.
Иная облачная стратегия
Изначально Oracle делала ставку на свои приложения: переписывала то, чем уже пользовались клиенты, и продвигала SaaS как естественное обновление. Инфраструктурное облако OCI официально появилось в 2016 году. Но к тому моменту AWS, Azure и Google Cloud уже построили гигантские облака, которые Oracle не могла догнать почти десятилетие. Поэтому первые успехи концентрировались вокруг существующих приложений и баз данных Oracle.
Но постепенно Oracle нашла собственный путь к дифференциации.
Многие клиенты — особенно банки и страховщики, использующие критически важные базы Oracle — хотели перенести рабочие нагрузки в облако, но не могли позволить себе полную переработку систем.
Oracle ответила гибкостью. Вместо единого публичного облака «как у всех» она предложила один и тот же стек в любом месте, где он нужен клиентам:
полноценные регионы облака on-premises,
уменьшенные управляемые облачные установки за firewall,
встроенные сервисы базы данных в облаках партнёров — AWS, Azure, Google Cloud.
Таким образом, Oracle DB можно было запускать на любом гиперскейлере прямо внутри их облака.
К началу 2020-х OCI превратилась в стандартизированную платформу. Она была ориентирована на GPU-нагруженную инфраструктуру, построенную вокруг bare-metal серверов с NVIDIA, быстрых кластеров и единообразного дизайна, что позволяло быстро развертывать новые регионы.
Развёртывание TikTok в США на инфраструктуре Oracle стало ранним, но важным публичным доказательством, что Oracle способна выдерживать высокую нагрузку и сложные требования по безопасности.
Сильные стороны Oracle сформировались вокруг:
производительности на доллар,
быстрых развёртываний,
одинакового поведения стека в любом месте мира,
фокуса на регуляции, низкой задержке и близости данных к вычислениям.
Параллельно Oracle интегрировала ИИ: добавила в базу данных векторный поиск и embeddings, обеспечила работу LLM рядом с корпоративными данными без перестройки архитектуры.
В отличие от гиперскейлеров, которые стремились покрыть всё сразу, Oracle сфокусировалась на нишах:
низкая задержка,
близость данных,
соответствие регуляциям.
К 2025 году вертикальная интеграция Oracle, модульные варианты развертывания и совместимость превратились в её ключевые преимущества.
«Oracle уже процветает в новой эпохе облаков и ИИ — и это только начало».
— Ларри Эллисон
На обратной стороне трансформации
Если посмотреть в целом — от гиперроста Oracle в 1980-х до последнего десятилетия — компания прошла путь от новатора до поставщика корпоративных приложений. Поглощения и расширение enterprise-стека сделали Oracle глобальным лидером, но многие начали воспринимать её как устаревшего IT-вендора. Рынок отражал это: после пика доткомов акция Oracle не обновляла устойчивые максимумы вплоть до 2017 года.
По мере роста компании менялась и её система управления. В 2014 году Ларри Эллисон покинул пост CEO и стал исполнительным председателем и CTO, а операционное управление перешло к двум со-CEO — Сафре Кац и Марку Хёрду. После смерти Хёрда в 2019 году Кац стала единоличным CEO.
В сентябре 2025 года Кац ушла с поста CEO, и Oracle назначила двух внутренних руководителей — Клея Магуирка (ранее — OCI) и Майка Сицилию (ранее — приложения/индустрии) — со-CEO, а Кац перешла в должность Исполнительного вице-председателя. Несмотря на всё это, влияние Эллисона на стратегию компании оставалось неизменным.
Разбирая Oracle
Oracle в 2025 году — всё ещё преимущественно поставщик корпоративного ПО, но структура её бизнеса стремительно меняется. Из $57,4 млрд выручки FY2025 основные доли дают:
облачные приложения,
облачная инфраструктура,
традиционное ПО: лицензии и поддержка.
Оставшаяся часть — это доходы от оборудования и сервисов, связанных с этими сегментами.
Различие между сегментами — не в продуктах, а в модели развертывания. Многие системы существуют и как подписки в Oracle Cloud, и как лицензируемое ПО, которое клиенты запускают on-premises. Большинство приложений поддерживают оба варианта; некоторые — только облачные, некоторые устаревшие — только on-premises.
Основная база данных
Перед тем как перейти к приложениям и облаку, важно вернуться к ядру Oracle — базе данных. Даже несмотря на рост других сегментов, база данных остаётся центром всей модели. Она задаёт профиль производительности OCI, формирует основу приложений и теперь используется для ИИ-нагрузок, которым нужны данные рядом с вычислениями.
Эллисон подчёркивал это:
«Мы — ключевой игрок, позволяющий предприятиям использовать свои данные и свои AI-модели. Никто другой этого не делает. [...] Поэтому наш бизнес баз данных будет расти стремительно. Вам нужно поместить все ваши данные в базу. Значит, база должна быть защищённой, масштабируемой, экономичной, надёжной, работать 24/7. Она должна быть отказоустойчивой. Она не может ломаться.
Это то, что сделало Oracle популярной изначально. Но теперь база должна хранить данные так, чтобы ими могли пользоваться модели ИИ — векторизованные, доступные для поиска, подходящие для обучения моделей на собственных данных. Кто ещё это делает? Ответ: никто.»
Устойчивость Oracle DB была подчёркнута и на встрече с аналитиками в сентябре 2024 года: компания сообщила, что за предыдущие четыре года NDR (net dollar retention) по поддержке баз данных составлял 102% и что Oracle DB продолжала использоваться 94% компаний из Fortune 100. Несмотря на десятилетия трансформаций, ядро Oracle остаётся актуальным как никогда.
Сила полного стека
Корпоративные приложения Oracle охватывают весь контур управления компанией: ERP, HCM, SCM, CRM и другие модули. Эта широкая линейка обрабатывает более миллиарда звонков и сообщений ежедневно, обслуживая более 5 млн подписчиков.
Главная особенность — модульность и интегрируемость: клиенты могут подключать отдельные компоненты, зная, что они органично впишутся в единую систему. Это усиливает эффект lock-in и облегчает кросс-продажи.
Модель построена на вертикально интегрированном стеке, объединяющем оборудование, базы данных и приложения в разных моделях развёртывания. Это делает Oracle особенно привлекательной в сферах с критически важными нагрузками — банках, здравоохранении, государственном секторе.
Ключевые продукты:
Oracle Fusion Cloud — основной флагман: ERP, HCM, SCM, CRM
NetSuite — облачный пакет для среднего бизнеса: финансы, ERP, CRM, e-commerce
Fusion Cloud ERP и NetSuite Cloud ERP — крупнейшие драйверы облачного приложения сегмента: каждый даёт около 25% облачной выручки (~7% общей).
Другие решения — Oracle Health (усиленная покупкой Cerner), Oracle Advertising, PeopleSoft, JD Edwards и Siebel — расширяют охват в специализированных отраслях.
Что объединяет их всех — “липкость”: чем более критична нагрузка, тем труднее заменить систему; чем больше подключённых модулей, тем выше стоимость переключения. Та же логика работает по всем направлениям Oracle — базы данных, приложения, облако.
Растущее облако Oracle
С момента, когда Эллисон впервые объявил о переписанных для облака приложениях, многое изменилось. Цифры говорят сами за себя:
В FY2015 облако составляло 9% выручки Oracle.
В FY2020 — 26%.
Сегодня облачные приложения и IaaS сами по себе дают чуть меньше половины, а с учётом лицензий и поддержки — более 75% общей выручки.
Большая часть облачного сегмента — приложения, поскольку всё больше новых клиентов выбирают облако по умолчанию, а существующие постепенно мигрируют со своих on-premises установок.
Но настоящий взрыв — в инфраструктуре: Oracle Cloud Infrastructure (OCI) растёт на 55% год-к-году (Q1 FY2026). С учётом событий сентября почти наверняка это станет крупнейшим источником выручки в ближайшие кварталы.
С 2016 года OCI прошла путь от “позднего игрока” до дифференцированной платформы, построенной на наследии Oracle DB и гибкости развертывания. OCI не соперничает с AWS/Azure/GCP по масштабу, но её стандартизированная архитектура всё сильнее резонирует с компаниями.
«Будущее Oracle в эту новую эпоху облаков отлично. Oracle станет №1 в облачных базах данных. Oracle станет №1 в облачных приложениях. Oracle станет №1 в строительстве и управлении центрами обработки данных облачной инфраструктуры.»
— Ларри Эллисон
Постройка для доставки
Миграция рабочих нагрузок в облако переносит затраты с клиентов на провайдера. Чтобы обеспечить выполнение этого, Oracle провела последнее десятилетие, наращивая свою облачную инфраструктуру. Это главным образом относится к её инфраструктурному предложению, где компания сейчас имеет глобальную сеть автономных облачных «регионов», которые запускают полный стек OCI. Они варьируют от стартовых инсталляций примерно из 6 стоек до встроенных мультиоблачных регионов внутри дата-центров гиперскейлеров.
Главное отличие по сравнению с конкурентами — метод развертывания. Oracle наращивает ёмкости в соответствии с уже забронированным спросом, арендует помещения через строительных партнёров и концентрирует капитальные затраты на GPU и CPU от NVIDIA и AMD, хранилищах и высокопроизводительных сетях. Такой подход в целом более капиталоэффективен и быстрее в развёртывании: оборудование устанавливается по мере необходимости, и после принятия клиентом (что может происходить в течение недель) начинает генерировать выручку. На отчётном звонке Эллисон привёл пример того, как это выглядит на практике:
«Один пример — мы только что передали огромный дата-зал одному из наших клиентов. И время приема могло бы занять пару месяцев. Оно составило 1 неделю. Одна неделя с момента, когда мы официально владели оборудованием и они его тестировали, до момента, когда они начали за него платить — 1 неделя. Так что у нас исключительная команда, которая делает исключительную работу, обеспечивая, что мы очень быстро запускаем оборудование, и что клиенты могут его принять.»
К началу 2025 года количество регионов Oracle превысило отметку в 100 (98 активных в Q1 FY2026), а прогнозы следовали за взрывным ростом спроса на IaaS. Именно её модульная, стандартизированная архитектура «Gen 2» делает такой рост возможным. Единообразная конфигурация и повторяемые процедуры позволяют Oracle начинать с малого, быстро тиражировать и расширять масштаб по мере роста загрузки. Высокая автоматизация и выгодные условия от поставщиков ещё больше сокращают время до достижения полной мощности.
«Ещё один момент — наше облако было спроектировано не для сотен регионов, а для тысяч или даже десятков тысяч дата-центров и регионов.»
— Ларри Эллисон
Чтобы поддерживать долгосрочное видение и постепенно растущий спрос в прошлом, ускоренный рост CapEx стал существенным (и в ближайшее время не замедлится). График ниже показывает ту самую «астрономическую» траекторию, о которой говорила Кац.
После того как в 2010-х CapEx оставался на прежнем уровне, в последние несколько лет он вырос драматически.
Спрос ИИ на вычисления, хранение данных и энергию не остался незамеченным никем. Объявление Oracle о многолетних контрактах в области ИИ стало не только амбициозным RPO (Remaining Performance Obligations) в размере $455 млрд, но и ознаменовало её вход в повышенный цикл CapEx. Чуть позже мы разберём RPO отдельно, но сейчас сосредоточимся на том, что это значит для CapEx.
«… CapEx будет расти, потому что спрос сейчас кажется практически ненасытным. Я не знаю, как это описать. Я никогда не видел ничего даже отдалённо похожего. Люди звонят и просят нас: пожалуйста, найдите нам больше мощностей. Мы возьмём их где угодно. В Малайзии? Отлично, берём там. Где бы ни было — берём.»
— Ларри Эллисон
Что важно — модель развёртывания Oracle спроектирована так, чтобы задержка между затратами и выручкой была короткой, так что значительная часть CapEx-роста будет компенсирована по мере ввода новых мощностей.
Спрос — астрономический.
— Ларри Эллисон
Надвигающееся цунами
9 сентября 2025 года Oracle объявила о многолетних AI-контрактах с OpenAI, xAI, Meta, NVIDIA, AMD, Cohere и другими. Объёмы обязательств были настолько велики, что бизнес OCI — примерно $10 млрд — превратился в потенциальный портфель более чем на $450 млрд, который будет исполняться в течение нескольких лет. С тех пор, по мере добавления новых слоёв к этому портфелю, основной вопрос состоял в том, как всё это в итоге будет реализовано.
Когда ChatGPT ворвался на сцену в конце 2022 года, немедленная потребность заключалась в вычислениях для обучения: стеки ускорителей NVIDIA, связанные быстрыми интерконнектами, размещённые у гиперскейлеров, у которых уже были земля, энергомощности и операционные ресурсы. Спустя считанные месяцы начала формироваться цепочка создания стоимости, поддерживающая слой моделей и создающая экосистему вокруг их возможностей.
В последующие годы, по мере появления других моделей и роста экосистемы, масштабы обучения взорвались. Кампусы, измеряемые сотнями мегаватт, стали темой обсуждений, а «Stargate» превратился в shorthand обозначение гига-масштабных амбиций. Хотя обучение остаётся ядром, глобальное распространение LLM смещает центр тяжести в сторону инференса (повседневного использования моделей), где задержка, близость к корпоративным данным и соответствие требованиям формируют архитектуру.
«Обучение AI-моделей — это гигантский многотриллионный рынок. Трудно представить себе технологический рынок настолько большой. Но если посмотреть внимательнее, можно найти ещё больший — это рынок AI-инференса».
— Ларри Эллисон
Как Oracle вписывается в это?
Инференс хорошо сочетается с ценностным предложением Oracle, которая уникально выступает хранителем миллионов баз данных, безопасно и надёжно соединённых с популярными LLM. Независимость Oracle — ещё часть привлекательности, потому что, в отличие от гиперскейлеров, которые сами строят или поддерживают frontier-модели, Oracle не конкурирует на уровне модели. Но главный фактор — то, как трансформация последнего десятилетия перестроила компанию из облака-догоняющего в фокусированного оператора, созданного для специфических, критически важных workloads.
Как уже объяснялось, вместо гонки за обобщённым hyperscale Oracle стандартизировала заранее собранную инфраструктуру, насыщенную GPU, уделяя приоритет производительности на доллар, короткому пути от установки до принятия клиентом и возможности тиражировать один и тот же стек в разных средах. В сочетании с тем, что модели располагаются рядом с данными предприятий, результатом стала технология, к которой лаборатории внезапно обратились.
«Я знаю, что некоторые из наших конкурентов любят владеть зданиями. Это не совсем наша специализация. Наша специализация — уникальная технология, уникальные сети, хранилища и сам общий способ, которым мы собираем эти системы.»
— Сафра Кац
Под поверхностью портфеля заказов
Портфель обязательств Oracle свыше $450 млрд — это, конечно, не выручка 2025 года, а remaining performance obligations (RPO): контрактная стоимость, которую компания обязана поставить, но ещё не заработала. RPO конвертируется только по мере того, как мощности построены, подключены и работают для клиента.
Контракты сочетают подписки и тарификацию по использованию, поэтому выручка будет следовать условиям соглашений и фактическому потреблению вычислений. Несмотря на годы между подписанием и конверсией, объявленные цифры сформировали ожидания.
Спрос концентрируется у небольшого числа frontier-лабораторий и платформенных игроков, среди которых убыточная OpenAI — ключевой по вкладу. По данным Wall Street Journal, ссылающийся на знакомые с ситуацией источники, на OpenAI приходится $300 млрд этого объёма.
Несмотря на свои масштабы, OpenAI и многие лаборатории зависят от меняющихся дорожных карт, раундов финансирования и governance-рисков — что может быть источником хрупкости.
Эта динамика особенно характерна для компании, стоящей за ChatGPT. Исторически она финансировалась Microsoft и в основном работала на Azure, но к середине 2024 года расширила мощности на OCI и открыла каналы у других гиперскейлеров. Её партнёрства по всей цепочке (особенно с Microsoft, NVIDIA и AMD) включают капитал поставщиков, предоплаты и инструменты, привязанные к акциям — структуры, ускоряющие доступ к вычислениям, но усиливающие взаимную связность сторон. Пока ликвидность остаётся высокой, а амбициозные планы OpenAI движутся по курсу, Oracle может рассчитывать на выполнение партнёром своих $300 млрд RPO.
Позиция помогает Oracle: её крупная корпоративная база и связи с госсектором дают ей возможность перенаправлять мощности на корпоративный инференс и AI, связанный с базами данных, если лаборатория замедлится. Это не бесплатно и не мгновенно, но снижает риск «застрявших» активов.
Теперь — о поставках. Сможет ли Oracle?
С момента появления ChatGPT NVIDIA была центром тяжести AI-наращивания. Пазл Дженсена Хуанга остаётся актуальным и для Oracle. Хотя Oracle добавляет вторую линию с GPU от AMD, самая плотная тренировка моделей и высокоскоростной инференс по-прежнему используют экосистему NVIDIA.
Преимущество NVIDIA и дефицит её чипов были постоянными факторами последних лет. Это сделало её крупнейшей компанией в мире по капитализации, а зависимость и желанность стали почти театральными. На недавней встрече с аналитиками Ларри Эллисон пересказал, как прошёл ужин с Дженсеном Хуангом и Илоном Маском:
«Пожалуйста, возьмите наши деньги, умоляем. […] Нет, нет, возьмите больше. Вы берёте недостаточно — нам нужно, чтобы вы взяли больше наших денег, пожалуйста.»
Со временем цена, которую клиенты платят за единицу вычислений, стремится снижаться по мере того, как модели, инструменты становятся зрелее; в то же время стоимость доставки должна снижаться ещё быстрее по мере оптимизации инфраструктуры. Как отметил CTO Microsoft Кевин Скотт на конференции Goldman Sachs Communacopia + Technology 2024:
«… в мае [2024] … GPT-4 стал дешевле примерно в 12 раз (за токен) для инференса по сравнению с моментом запуска [в марте 2023]. Отчасти потому, что железо стало намного лучше. Отчасти потому, что инфраструктура была выжата до последней капли. И это будет продолжаться. Цена за производительность уже значительно падает — и нас ждут отличные улучшения от hardware до системного софта и алгоритмов, которые поддержат этот тренд».
Тем не менее, за срок действия четырёхлетних RPO многое может радикально измениться: дизайн моделей меняется, инференс становится дешевле, а способ соединения чипов в дата-центрах продолжает улучшаться. То, что сегодня выглядит передовым, может казаться тяжеловесным уже через несколько кварталов. Ситуация с DeepSeek была напоминанием о том, как быстро могут меняться нарративы и (временно) переоценивать предположения о том, где должны выполняться рабочие нагрузки.
Хотя стандартизация Oracle и её способность перенаправлять мощности могут смягчить немедленное влияние неблагоприятных событий, это снова подчёркивает ещё один риск — связанный с контрагентами и структурой этих обязательств.
Объявление 9 сентября 2025 года очевидно изменило траекторию Oracle. Куда это приведёт ещё предстоит увидеть. История Oracle содержит множество успехов, в которых Эллисон постоянная сила, движущая компанию вперёд.
Ни один из факторов неопределённости не ставит под сомнение спрос. Если Oracle поставит мощности вовремя, и если масштаб вычислений будет соответствовать ожиданиям, то амбиции компании имеют понятный путь к масштабной конверсии. Её инженерные решения создали возможность, а теперь стабильная конверсия определяет успех. Oracle сможет закрепить своё место в AI-инфраструктуре.
Хорошего дня! Заходите на тг канал