Если уместить историю аудиокассеты в одно предложение, то сделали ее немцы, только большую, похожую на гантель, габаритами 38,5 x 12,5 x 4,5 см и весом около килограмма; довели до нынешнего вида и размера голландцы; сделали ее знаменитой и сказочно богатой те же голландцы вместе с немцами, американцами и японцами, но на 101 году своей жизни (включая внутриутробный период) она, не выдержав конкуренции с цифровыми компакт-дисками, разорилась и впала в кому, в коей пребывает до сих пор, лишь время от времени подавая признаки жизни при подключениях ее к аппарату искусственного финансового обеспечения бизнесменами-хипстерами, надеющимися заработать на ностальгии.

Что же касается патентной истории создания аудиокассеты, то традиционно ее принято начинать с датчанина Вальдемара Поульсена и его патента 1899 года на «Устройство для запоминания речи и сигналов», в котором звук записывался и воспроизводился с намагниченной стальной проволоки, намотанной на барабан с винтовой резьбой. 

Сам Поульсен так описал суть своего изобретения: «Уже давно стало возможным передавать голосовые сообщения, сигналы и т.д. электрическими средствами. Настоящее изобретение представляет собой существенный прогресс в этой области науки, поскольку оно обеспечивает получение и временное хранение сообщений и т.п. с помощью парамагнитных элементов с магнитным возбуждением. Решение этой проблемы основано на открытии, что парамагнитное тело, такое как стальная проволока или лента, которое перемещается мимо электромагнита, соединенного с электрическим или магнитным передатчиком, таким как телефон, подвергается магнитному возбуждению по всей длине в точном соответствии с передаваемыми сигналами, сообщениями или речью к передатчику и, кроме того, что когда магнитно-заряженный провод снова пройдет мимо электромагнита, он будет воспроизводить указанные сигналы, сообщения или речь в телефонной трубке, соединенной с указанным электромагнитом. Изобретение имеет большое значение для телефонии, так как благодаря использованию такого устройства в сочетании с телефоном, оно может принимать сообщения, когда абонент отсутствует, а по возвращении он может вызвать повторение сообщений этим устройством. Кроме того, предлагаемое изобретение может служить в качестве фонографа и как таковое представляет собой более простое и более эффективное устройство и заменит использующиеся до сих пор фонографы».

Надо, наверное, сказать, что Вальдемар Поульсен не имел электротехнического образования и вообще никакого инженерного образования. Он готовился поступать на историко-филологический факультет Копенгагенского университета, но по воле отца, члена Верховного суда Дании, желавшего видеть сына врачом, почти четыре года отучился в медицинской школе (факультете) университета, а перед самым его окончанием бросил учебу и уехал в провинцию работать учеником в частной технической фирме по производству и ремонту сельскохозяйственной техники. Вернувшись оттуда в столицу, он устроился в технический отдел городской телефонной компании, где числился уже помощником инженера. Но и оттуда он уволился, чтобы стать независимым изобретателем. 

Ему было 29 лет, он был женат, имел пятилетнего сына и должен был кормить семью, не имея постоянного заработка на наемной работе. У него уже были патенты, но на свой аппарат электромагнитной аудиозаписи он, по всей видимости, возлагал особые надежды. И, главное, у него уже был инвестор, готовый вложиться в магнитозапись, весьма богатый по датским меркам бизнесмен Сёрен Лемвиг Фог, сколотивший состояние в Бразилии на поставках тамошнему правительству военной техники из Европы. 

К тому же у Поульсена появился партнер — дипломированный инженер Педер Олуф Педерсен, который за свои вундеркиндские инженерные таланты получил в свое время королевскую стипендию на обучение в Копенгагенском техническом университете. С обоюдной пользой они сотрудничали двадцать лет, с 1899 по 1920 год, сначала при доведении до рабочей модели аппарата магнитной звукозаписи Поульсена, а потом занимаясь тем же самым с изобретенным Поульсеном дуговым радиопередатчиком («Poulsen arc», патент США №789449 от 1905 года. 

В дальнейшем Педерсен стал профессором и ректором Копенгагенского технического университета. Не был обижен научными регалиями и самоучка, инженер-практик Поульсен, получивший по совокупности своих изобретений степень почетного доктора физики Лейпцигского университета и избранный в академики Датской академии наук. Так что «независимое изобретательство» в его случае было вполне самодостаточной профессией, и занимался он этим делом весьма энергично, что видно хотя бы по тому, с каким масштабом он патентовал свое «Устройство для запоминания речи и сигналов».

В преамбуле его американского патента (патент США №661619 от 13 ноября 1900 г. (с приоритетом от 8 июля 1899 г.), перечислены все его предыдущие заявки на это изобретение. С апреля по декабрь 1898 года он подал заявки на него в Англии, Германии, Франции, России, Австро-Венгрии, Бельгии, Швейцарии, Италии, Испании, Португалии, Норвегии, Швеции, Дании, причем именно в таком порядке, в последнюю очередь в родной Дании, понимая ее возможности в промышленной реализации его изобретения.

Следующий его американский патент на немного усовершенствованное «Устройство для запоминания речи и сигналов» 1906 года  (патент США №822222 от 29 мая 1906 г. с приоритетом от 8 июля 1899 г.) был исходно лицензирован American Telegraphone Co. с уставным капиталом в 5 млн долларов. Она и была создана в 1903 году для производства офисных диктофонов с магнитной проволокой, так что Поульсен мог рассчитывать на весьма приличное роялти. Но интересен этот патент еще тем, что заявку на него Поульсен подал в апреле 1900 года, то есть через 9 месяцев после подачи заявки на свой первый патент на это устройство, а к списку стран, где еще он за эти 9 месяцев подал на него патентные заявки прибавились еще Великое княжество Финляндское, Люксембург, Турция, Аргентина, Бразилия, Мексика, Чили, Канада (и отдельно ее провинция Британская Колумбия, где выдавали свои патенты), Япония, Капская колония, Британская Индия (тогда она объединяла Индию, Бирму, Бангладеш и Пакистан) и три австралийские провинции (Новый Южный Уэльс, Южная Австралия, Западная Австралия), где тоже были свои патентные ведомства. Всего 29 патентных заявок. Иными словами, «независимый изобретатель» Поульсен постарался застолбить свой приоритет на всех обитаемых континентах Земли, даже в Африке, и будь в Антарктиде свой патентный офис, он наверняка и там бы запатентовал свое изобретение.

В 1900 году в Париже состоялись II летние Олимпийские игры. К ним была приурочена проходившим здесь же Всемирная выставка, на которой побывало рекордное число посетителей — около 40 млн, и многие из них видели там изобретение Поульсена, которое он назвал «Telegraphone». Запись на нем голоса австрийского императора Франца Иосифа хранится в Датском музее науки и техники как старейшая из магнитных звукозаписей. «Телеграфон» получил Гран-при или «Золотую медаль выставки» (или и то и другое вместе, тут историки магнитозаписи путаются, что именно получил Поульсен за свой «Телеграфон»). Впрочем, и «главные призы», и «золотые медали» на той выставке раздавались направо и налево, ими были награждены 3156 и 8889 экспонатов выставки, соответственно. 

Интереснее оценка «Телеграфона» Поульсена в редакционной статье журнала Nature, вышедшей 16 августа 1900 года, когда выставка в Париже была в разгаре ( c.371-373). «То, что сконструировать такой аппарат было возможно, стало очевидным с момента изобретения фонографа, — было написано в Nature. — Но прямое сочетание фонографа с телефоном, кажущееся простым в теории, на практике столкнулось с такими трудностями, которые до сих пор не были успешно преодолены, и современный фонограф, спустя более двадцати лет после его изобретения, остается не более чем научной игрушкой, в то время как его современник, телефон, стал почти незаменимым атрибутом цивилизации». 

Далее в Nature сравниваются два таких аппарата, показанных на выставке:  «Телефонограф» французского инженера Жюля Кумберга, жившего и работавшего тогда в Лондоне (патент США от 1899 года) и «Телеграфон» Поульсена: «Первый из этих приборов — “Телефонограф” — является изобретением г-на Э. О. Кумберга и не содержит ничего принципиально нового, являясь просто комбинацией фонографа с громкоговорящим телефонным приемником... Второй прибор, который был представлен под названием “Телеграфон”, является, как мы полагаем, совершенно новым по своему принципу, и если он реализует хотя бы часть того, что заложено в него его изобретателем, это представляет собой очень большой прогресс в телефонии». 

Заканчивается панегирик «Телеграфону» в Nature так: «Изобретение г-на Поульсена можно рассматривать как изобретение магнитного фонографа и как чрезвычайно остроумную и блестящую попытку решить проблемы записи телефонных сообщений. Изобретение г-на Поульсена все еще находится на экспериментальной стадии, о чем можно судить по тому факту, что на выставке было обнаружено, что внести необходимые коррективы для публичного показа его в действии оказалось слишком сложно. Мы с интересом ожидаем его дальнейшего развития, поскольку внедрение надежного записывающего телефона принесло бы пользу обществу, и следует надеяться, что ему не придется долго ждать».

Ждать обществу пришлось долго. Попытки Поульсен с Педерсеном улучшить качество записи на проволоку и громкость воспроизведения записи (ее можно было услышать только в наушниках), используя другие магнитные носители — стальную ленту и диски типа граммофонных пластинок и пробуя подсказанный им в Nature метод увеличения скорости записи не увенчались успехом. К тому же у Поульсена возникли неприятности с его патентным правом на изобретение «Телеграфона».

Оберлин Смит, изобретатель из Америки и владелец процветающей Ferracute Machine Co., производившей изобретенные им режущие и пробивные прессы, сверлильные машины (название компании Смита «Ferracute», кстати, в дословном переводе – «острая как сталь»), а также котлы для варки яиц, тележки для мусора и т.п. ходовые товары, прочитал в прессе о триумфе «Телеграфона» в Париже и нанял патентного поверенного, который явился в патентное ведомство США с заявкой Смита на изобретение им магнитной записи и требованием найти в архивах ведомства предуведомление 1878 года, в котором его клиент информирует об изобретении им «электромагнитного фонографа». Подобные предуведомления (Caveat) были в американском патентном праве предварительной заявкой на изобретение, но без подробностей, с кратким изложением только идеи изобретения, и по своей сути были ходатайством о невыдаче патента на то же самое другом лицу, то есть в голом виде заявкой на приоритет. 

Самое интересное здесь то, что Смит опасался Эдисона, с которым был знаком лично и знал его деловую хватку (а Поульсену тогда было 9 лет, если что). Но Эдисон был вполне доволен успехом своего фонографа и занимался другими делами. У Смита тоже не было возможности, бросив все остальное, вплотную заняться своим фонографом с намагничиваемым хлопчатобумажным шнуром, насыщенным железными опилками, и он отложил это до лучших времен. Откладывал он это целых десять лет, попутно время от времени совершенствуя идею своего магнитного фонографа, и в 1888 году в журнале The Electrical World опубликовал статью «Некоторые возможные формы фонографа» («Some Possible Forms of Phonograph»), где был описан аппарат с намагничивающейся хлопчатобумажной нитью с напылением железа, по своей конструкции очень похожий на «Телеграфон» Поульсена. Что было еще одним из аргументов адвоката Смита в пользу его клиента, хотя слабым, ибо доказать, что Поульсен читал этот номер журнала, было невозможно.

Досудебные разбирательства между адвокатом Смита и адвокатами American Telegraphone Co. продолжались лет десять  (кому интересны их подробности, может, может найти их здесь) и закончились, как сейчас можно констатировать, вничью. Оспорить патентное право Поульсена на изобретение Смиту не удалось, зато теперь почти во всех публикациях по истории магнитной аудиозаписи рядом с портретом Поульсена присутствует портрет Оберлина Смита и под ним с разной степенью политкорректности написано, что у этого человека позаимствовал без спроса его идею Вальдемар Поульсен для своего «Телеграфона».   

Как уже сказано выше, Поульсен и Педерсен не смогли с ходу кардинально усовершенствовать «Телеграфон». Для этого потребовались бы значительные время- и трудозатраты на выяснение первопричины неудовлетворительного звучания записи, чего «независимые изобретатели» не могли себе позволить, и в 1902 году они по-джентльменски удалились в другую область изобретательства — радио, и больше к магнитозаписи не возвращались. Такое исследование вместо них провел уже после Второй мировой войны, в 1953 году, инженер Сэмюэл Сторчхайм на грант Комиссии США по атомной энергии. 

Проволочная магнитозапись тогда еще использовалась в некоторых магнитофонах, телетайпах и самописцах и, возможно, у комиссии были планы использовать ее в каких-то своих целях. Причиной невнятности магнитных записей голоса на проволоке была передача сигнала между соседними ее витками. Как писал Сторчхайм языком, понятным даже членам комиссии: «В народе это называется "перекрестными помехами"… Примером того, на что это похоже, может служить прослушивание двух радиостанций в одной и той же настройке: одна радиостанция работает нормально, а другая — раздражающе чисто, хотя и на меньшей громкости, чем нужная вам программа».

В нулевые и десятые годы прошлого века, American Telegraphone Co. сумела продать, по разным данным, от полусотни до двухсот «Телеграфонов». В Европе, в Дании и Германии, их выпустили примерно столько же, но в 1906 году спонсор их производства Сёрен Лемвиг Фог умер, и они тоже сошли на нет. Фактически они проиграли конкуренцию серийным фонографам «Ediphone» Эдисона и «Dictaphone» Белла с восковыми цилиндрами, которые были лишены этого недостатка и, главное, были намного надежнее и дешевле. 

Это сейчас диктофоны с восковыми цилиндрами кажутся нам глубокой древностью, но на самом деле последним словом техники в области аудиозаписи они были не только в конце позапрошлого века. Например, тот же «Dictaphone» Александра Грэма Белла был на обложке первого издания романа Агаты Кристи «Убийство Роджера Экройда» 1926 года. Там Пуаро разоблачил убийцу, который создал себе алиби с помощью hi-tech технологии аудиозаписи того времени — компактного диктофона, приобретенного у Dictaphone Company, легко помещавшегося в докторский саквояж злодея. Было это за два года до изобретения магнитофона с магнитной лентой. Но и потом Dictaphone Company с успехом продавала свои аппараты еще 20 лет, а в 1947 году лишь заменила в них восковой цилиндр на пластиковую ленту с такой же, как на воске, вырезанной в ней бороздой звукозаписи, и продавала их еще 30 лет, пока в1970-е годы не перешла полностью на магнитную аудиозапись и в 80-е годы прославилась своими пикокассетами лилипутского размера (35 x 25 x 4 мм) по сравнению со стандартной аудиокассетой Philips (100,4 × 63,8 × 12,0 мм).

Во второй части речь пойдет о довоенных и послевоенных экспериментах по разработке привычной нам аудиокассеты.