В охраняемом подвале офиса в Рочестере, штат Нью-Йорк, ядерное устройство размером с холодильник в течение трёх десятилетий тихонько, без лишнего шума испускало нейтроны для компании Eastman Kodak. Но после того, как его отключили и увезли, один из сотрудников упомянул об этом журналисту. Новость распространилась, в редакциях начали раздаваться тревожные звонки, и даже CNN подключилась к освещению этой истории: Kodak использовала уран оружейного качества в недрах своих лабиринтных исследовательских лабораторий.

Но правда о реакторе была более странной и одновременно менее сенсационной, чем предполагали заголовки.

В 1975 году Kodak запустила первый в стране умножитель нейтронного потока калифорния (CFX). Хотя он не оправдал научно-фантастических ожиданий, связанных с его названием, он использовал хитроумный приём ядерной инженерии, чтобы обеспечить отдел исследований и разработок Kodak достаточным потоком нейтронов для анализа материалов.

CFX служил двум целям: нейтронно-активационному анализу и нейтронной радиографии. Первый позволял Kodak тестировать химические вещества на наличие примесей. При бомбардировке образца нейтронами его элементы образовывали радиоактивные изотопы, излучающие гамма-лучи. Исследователи могли измерить уровни энергии гамма-лучей, чтобы точно определить состав образца.

Такой анализ было удобно иметь под рукой, но нейтронная радиография была уже просто сверхспособностью для частной компании. Хотя работает она аналогично рентгену, нейтроны взаимодействуют с ядрами, а рентгеновские лучи — с электронами. Это означает, что в то время как рентгеновские лучи являются мощным инструментом для исследования тяжёлых элементов с большим количеством электронов, более лёгкие элементы и соединения, такие как вода или плёнка, стираются с изображений. С нейтронами всё иначе. Если рентген показывает трещину в трубе, нейтроны покажут утечку.

По-настоящему впечатляющим было то, как аппарат Kodak получал поток нейтронов. Он использовал спонтанное деление калифорния-252 (CF-252). Этот изготовленный в лаборатории изотоп испускает нейтроны подобно тому, как хаски сбрасывает шерсть в июле. Однако этот источник нейтронов был слишком дорог, чтобы использовать в аппарате только его одного (сегодня он стоит около 30 000 долларов за миллиграмм). Поэтому разработчики CFX обратились к стандартному источнику деления: высокообогащённому урану (ВОУ).

Нейтроны исходили из крошечного источника CF-252 — около 3,1 миллиграмма в ядре устройства — и проходили через 52 пластины высокообогащённого урана. За свинцовой защитой нейтроны сталкивались с атомами ВОУ, образуя нестабильные ядра. Часто, но не всегда, они распадались на более лёгкие фрагменты, выделяя при этом ещё два или три нейтрона. К моменту достижения потока порта образца его интенсивность была в 30 раз выше, чем у CF-252.

На первый взгляд это может показаться удивительно похожим на ядерный реактор: урановые топливные пластины, нейтроны деления, тяжёлая защита. Решающее отличие заключается в том, что CFX был специально спроектирован так, чтобы оставаться докритическим, так что каждое деление производило меньше нейтронов, чем необходимо для поддержания цепной реакции. Без питания от CF-252 процесс затухает.

С 1975 по 2006 год CFX работал в своих стенах толщиной в полметра и в соответствии с утверждёнными правительством протоколами безопасности. Примерно каждые семь лет источник CF-252 пополнялся. И, за исключением неудачи с продлением лицензии в 1980 году, устройство не вызывало никакого резонанса, пока о его существовании не сообщила местная газета — это не было секретом, просто это никто не афишировал.

Неудивительно, что когда в 2012 году новость о CFX Kodak облетела все США, большинство СМИ сосредоточились на опасности ВОУ, а не на его способности генерировать нейтронный поток. Действительно, трудно представить, что частным корпорациям можно доверять материал, из которого сегодня изготавливают атомные бомбы. Но CFX был установлен в период ядерного оптимизма, когда для ведущих университетов было нормой эксплуатировать реакторы, а амбициозные компании стремились использовать атомную энергию.

По словам Kodak и официальных лиц, CFX в своём бункере представлял собой строго регулируемую неопасную систему. Наибольшая опасность возникла при выводе из эксплуатации в 2007 году. Старый CFX — это промышленный лабораторный эквивалент трубы, обёрнутой асбестом, в вашем подвале. Он абсолютно безопасен, пока вы не решите от него избавиться.

И если компонент CF-252 весил примерно столько же, сколько снежинка, ВОУ весил более существенные полтора килограмма. И хотя для создания атомной бомбы требуется примерно 45 кг этого материала, существует опасение, что злоумышленники могут собрать достаточное количество небольших партий для создания оружия. Под пристальным наблюдением Министерства энергетики пластины были тщательно транспортированы в государственное хранилище. В качестве доказательства безопасности ни в одном публичном документе не указано, кто именно перевёз пластины и как они были перевезены с соблюдением протоколов безопасности с использованием щипцов и щитов из плексигласа, который удивительно хорошо замедляет нейтроны и альфа-излучение ВОУ.

Реальная история мультипликатора потока Kodak — это скорее техническая курьёзная деталь, чем заговор. Это был гениальный инженерный проект эпохи холодной войны, подвергавшийся строгому государственному контролю и спрятанный под корпоративным кампусом. Здание Kodak уже давно продала, а помещение давно признано безопасным, несмотря на несколько изотопов, активировавшихся в бетоне. Но это напоминание о том, что передовые технологии когда-то были радиоактивными.