К истории этого человека я в свое время обращался дважды - первый раз, так сказать, с романтических позиций, а второй раз, переосмыслив ее - с критических. Не в силах определить, какая позиция вернее, размещаю тут оба текста: сначала будет "белая", а потом "черная" и пусть читатель выберет ту, которая ему больше по душе. Итак..

Жил-был художник.

Он был талантлив, прилежен, любил свою работу. Платили ему охотно, так что деньги были ему не очень нужны. А вот славы хотелось. Но мерзкие критики раз за разом обламывали подающего надежды, находя в полотнах подражательность и отсутствие идей. Мертвые классики были милей их сердцам.

И тогда художник решил отомстить. Страшно отомстить.

Он написал такую картину, которая во всем, ну буквально до мелочей, соответствовала представлениям этих самых критиков об идеальной картине. Такой, как они хотели увидеть. Потом подкинул через подставное лицо это произведение искусства самому старому и самому злобному из всех своих критиков. Критик был стар, подслеповат, но въедлив и придирчив, он пропахал полотно от холста до подрамника, но подделки не обнаружил и объявил, что произошло редчайшее и прекраснейшее явление - обнаружена доселе неизвестная картина великого мастера XVII века Яна Вермеера. И вот тогда...Впрочем, с этого момента нужно поподробнее...

Нашего героя звали Хан Антониус ван Меегерен, он был сыном школьного учителя и бросил архитектурный факультет. чтобы посвятить всего себя живописи. Еще до описываемой нами аферы с ним произошла другая история: он собирался продать покупателю копию своего произведения, выдав ее за оригинал. Но в последний момент жена отговорила его от обмана, и цена продажи снизилась более чем в 25 раз. Ван Меегерен был раздосадован. Как же так, ведь он автор и копии и оригинала, произведения идентичны, какая в сущности им, покупателям, разница? Тут-то его, видимо, и торкнуло, что и критики, и покупатели, гораздо внимательнее смотрят на подписи к картинам, чем на сами картины. Иными словами, как вы яхту назовете, так она и поплывет.

И ван Меегерен решил действовать.

Самым неизвестным (и по совместительству самым любимым нашим героем) художником XVII века был Ян Вермеер Делфтский. Фактов про него было очень мало: уж очень скудная у него была жизнь. Большая часть биографии Вермеера была додумана уже за него. Предполагали, что в юности он мог бывать в Италии, предполагали, что на него мог оказать влияние стиль Караваджо. Еще предполагали (ну это уже от большой фантазии, конечно), что Вермеер мог писать картины на религиозную тематику, при том, что все известные картины живописца подчеркнуто бытовые. А что, ведь Караваджо писал на библейские сюжеты? Писал, а как же! А ведь он влиял на Вермеера? Ну мог и повлиять, конечно. Ну вот... делайте выводы. Где-то эта картина есть, надо только ее найти.

Писать подделку сложно во все времена, если ты, конечно, намереваешься всучить ее лучшим специалистам по Вермееру. Тут множество технических трудностей. Например, нельзя писать на новом холсте, иначе экспертиза мигом выявит несоотвестствие: требуется холст и подрамник того времени, к которому вы  собираетесь обратиться. Далее - состав красок за триста лет сильно изменился. Ляпис-лазурь, которой пользовались художники XVII века - большая редкость в XX. А есть еще и проблема кракелюров, на которой прокололись большинство фальшивокартинщиков до Меегерена. Масляная живопись сохнет быстро, но на самом деле высыхает только поверхностный ее слой. После на нем появляются трещинки, которые со временем растут и множатся, образуя густопереплетенную сеть. Но нельзя же ждать триста лет, пока картина состарится! И как, черт подери, добиться усыхания красок на те же триста лет?

Хан Антониус ван Меегерен предусмотрел все. Он нашел картину, соответствующую нужному времени и писал, прямо по ней. Он закупил нужные краски, в том числе и ляпис-лазурь в специальном магазине в Лондоне. Он писал прямо по кракелюрам, сохраняя каждую трещинку, а затем искусственно состарил ее в печи собственной конструкции. Он покрыл картину лаком, затем промазал кракелюры тушью, которая вьелась в трещины и создала впечатление старинной многовековой пыли. Наконец, он искусственно повредил полотно, а затем кое-как заделал повреждения, создав впечатление небрежной реставрации. "Шедевр" был готов. Он назывался "Христос и ученики в Эммаусе". Осталось только эффектно его преподнести.

Самым известным знатоком Вермеера был в то время некто Бредиус, критик, о котором мы уже говорили. У ван Меегерена на Бредиуса к тому же был зуб: критик мало того что разносил в пух и прах картины самого ван Меегерена, так еще и опознал одну из его ранних попыток подделаться под старых мастеров. Именно Бредиус продвигал в массы идеи  влияния Караваджо на раннего Вермеера. И, значит, именно Бредиусу было суждено этого "раннего Вермеера" и обнаружить.

У каждого хорошего шпиона есть легенда, под которой он внедряется во враждебную организацию. Ван Меегерен придумал аналогичную легенду для своей картины: якобы некая голландка, проживающая в Италии захотела вернуть на родину несколько своих картин, пока дуче Муссолини не наложил на них свою лапу. И он, ван Меегерен, любезно согласился помочь. Правда картины еще нужно оценить. Не будет ли любезен мистер Подставное Лицо (совершенно посторонний, честный человек, не сильно разбирающийся в искусстве) передать их для осмотра какому-либо знатоку. Да, мистер Бредиус подойдет, у него хорошая репутация. Нет, мистер ван Меегерен не может передать картины сам, они с мистером Бредиусом недолюбливают друг друга. Но мистер ван Меегерен, хоть и придерживается отличных от мистера Бредиуса взглядов на искусство, ценит его познания в Вермеере. Так передадите? Большое вам спасибо.

Надо отдать Бредиусу должное: он два дня изучал полотно, несмотря на возраст и плохое зрение. Все, решительно все говорило в пользу его теории. И этот вермееровский свет, и эти полутона, и даже подпись идентична (о боги, сколько ван Меегерен убил на нее времени, добиваясь полного сходства с одного росчерка!). Это несомненно триумф! Вырвана из небытия картина великого художника! Бредиус чуть ли не с нежностью пишет: "Мне с трудом удалось справиться со своими эмоциями, когда впервые я увидел этот шедевр, и многие, кому посчастливится любоваться им, испытают то же самое. Композиция, экспрессия, цвет – все сливается воедино в этом творении самого высокого искусства, самой подлинной красоты." Газеты подхватывают новость: сенсация, сенсация! Картина будет продана в нидерландский музей Бойманса-Бренингена за 58000 фунтов. По сегодняшним меркам это несколько миллионов долларов. И ван Меегерен отправляется разоблачать свое творение, чтобы поставить крест на всех этих бредиусах и сыскать, наконец, заслуженную славу.

И вот ван Меегерен идет разоблачаться. Он приходит в музей Бойнингена, где выставлены "Христос и ученики в Эммаусе", подходит к картине, набирает в грудь воздуха, чтобы громогласно объявить о подделке. И тут...

И тут ему приходит в голову несвоевременная, и в то же время очень неприятная мысль. Деньги за картину уже получены, и деньги немалые. Если публично предъявить доказательства фальшивки, их придется возвращать. А ведь публика хорошо клюет на Вермеера. Если она проглотила одну наживку, проглотит и другую. Разоблачение же всегда может подождать, к тому же оно чревато непростыми отношениями с законом.

И ван Меегерен промолчал. Ну не то, чтобы совсем промолчал, в приватных беседах и даже неколько раз перед прессой он позволил себе публично хулить свое творение, как явную ошибку знатоков. Но у ван Меегерена репутация такого закоренелого мизантропа, что все убеждены: он ругает картину только из зависти. Цена на старых мастеров растет. А в мастерской фальсификатора зреют новые "шедевры".

Ненадолго он отвлекается от Вермеера и пишет картину "Любители выпить" под Питера де Хоха. За гонорар от продажи этой картины он покупает себе виллу на юге Италии. Потом следуют "Игроки в карты" того же де Хоха. Затем ван Меегерен возвращается к Вермееру и пишет "Тайную вечерю" размером 174*224 см. Сам Вермеер не писал таких больших картин. И все подделки продлжают покупать музеи и частные коллекционеры. Начинается Вторая мировая война и произведения искусства рассматриваются как предмет, в который стоит вкладывать деньги, спасая их от девальвации.

С началом войны ван Меегерен переезжает в Голландию. Он привык тратить деньги направо и налево, пристрасился к морфию. Его полотна становятся все небрежнее и тяжеловеснее. Зачем стараться? Пипл все равно схавает. В отличие от настоящих художников он не может приглашать натурщиков - те могут разболтать, а потому пишет фигуры на картинах с вермееровских же полотен, или ходит на сеансы черно-белого кино. Впоследствии в одном из персонажей его картин узнали саму Грету Гарбо.

Нет, тогда его не разоблачили, потому что даже самые топорные свои поделки ван Меегерен умудрился выдавать как пострадавшие от времени или от пожаров. Но не все коту масленица, придет и Великий пост. Все кончилось с падением Третьего Рейха, когда в резиденции Германа Геринга, тоже любителя искусства (и тоже, как и ван Мееерен, заядлого морфиниста) был найден один из "шедевров Вермеера". Назывался он "Христос и неверная жена".

Голландская служба безопасности заинтересовалась, как национальное достояние государства попало в лапы Геринга, и сумела отследить цепочку посредников вплодь до самого ван Меегерена. Ранним майским утром 1945 года два офицера постучались в домик ван Меегерена, чтобы прояснить кое-какие технические вопросы: они абсолютно его не подозревали. Однако обратно они уехали уже с арестованным хозяином домика. Легенды о происхождении картин, которыми кормились знатоки и коллекционеры, для закона оказались недостаточными. Вот так ложь обернулась против своего создателя.

За коллаборационизм грозило ни много ни мало - смертная казнь. Пробыв в тюрьме два месяца, под гнетом невеселых мыслей и лишенный морфия, ван Меегерен признался во всем. Не продавал он нацистам никакого национального достояния. Он сам написал "Христа и неверную жену", да и "Христа с учениками в Эммаусе" тоже. И еще шесть картин из разных коллекций тоже принадлежат кисти ван Меегерена, что он и может доказать. Пусть ему предоставят холст и краски и он нарисует картину, не уступающую ни одному из прежних "шедевров".

Эксперимент был поставлен и завершился успешно. Несмотря на постоянный прессинг и волнение, новая картина "Христос и фарисеи" смотрелась так, будто вышла из одной мастерской с предыдущими картинами. Но точку в доказательстве поставила подробная и тщательная экспертиза всех указанных картин, в которой сам ван Меегерен принял самое деятельное участие. Были найдены и следы китайской туши на полотнах, и несоответствие кракелюров, и кобальтовая краска, которую никому бы в голову не пришло искать, если бы ван Меегерен про нее не рассказал. Нашли даже обрезки подрамника, на которых совпали следы, проложенные жуком-древоточцем.

На процессе, проходившем 29 октября 1947 года обвинения в коллаборационизме были с ван Меегерена полностью сняты и вместо них выдвинуто обвинение в изготовлении предметов искусства и снабжении их фальшивой подписью. Максмальный срок наказания по данной статье по голландским законам - один год. Но до конца заключения художник не дожил. Он умер 30 декабря того же года от сердечного приступа. Опрос общественности показал, что он был в то время самым популярным человеком в стране. Все-таки герой снискал себе славу.

Пришло время посмотреть на него, так сказать, с другой стороны. Поэтому тут будет изложена та же последовательность событий, но с несколько негативной коннотацией.

Про великого фальсификатора в последние годы стали снимать художественное кино, аж два фильма сняли, но я их сам не видел, а, судя по рецензиям, с реальной историей там обошлись весьма вольно, так что смотреть вам или нет - решайте сами (хотя когда это в художественном кино с историей не обращались вольно?).

Сам Ван Меегерен говорил, что на подделку его толкнула месть критикам, превозносившим авангард, тогда как он был твердым приверженцем реализма. Истинная причина была, пожалуй, несколько более прозаичной: первая подделка под Хальса провалилась, потому что один критик ее подтвердил, а другой, злейший враг первого, с удовольствием опроверг, приведя Меегерена в ярость. Этого второго критика звали Абрахам Бредиус. Так что искусство искусством, а причина обиды тут была более личной.

Месть Бредиусу растянулась на несколько лет. Надо отдать все-таки ван Меегерен у должное: он сумел посмотреть на полотно глазами своего врага и написать именно то, что тот хотел увидеть. В наше время меегереновский "Вермеер" смотрится невероятно топорно, но тогда картин художника было известно мало, о нем самом ещё меньше и в головах критиков гуляли самые разные теории о том, какими могут быть ещё не обнаруженные шедевры. Плюс титанический труд фальсификатора, который истратил много денег, времени и труда на исследование химических и физических процессов старения картины и чем его можно сымитировать. Плюс слабое зрение самого Бредиуса. Плюс фальшивый провенанс - не думаете же вы, что Ван Меегерен был настолько глуп, чтобы представлять свое творение человеку, который однажды уже ему насолил и смиренно ждать? Поистине, месть - блюдо, которое надо подавать холодным.

И вот блюдо подано - и оно признано настоящим, подлинным, и триумф, удовлетворение, искушение и соблазн лёгкими деньгами. Для художника важно вовремя остановиться, и вот этого-то Ван Меегерен сделать не сумел. "Вермееры" пошли один за другим, немалую роль в этом сыграла любовь ван Меегерена к выпивке и морфию. Кстати, Бредиус через некоторое время попытался свою же экспертизу опровергнуть, но единожды солгавши, кто же тебе поверит?Конец этой истории, как мы знаем, печальный. Картина "Христос и грешница" была продана Герману Герингу и найдена у него в коллекции после войны. Сколько верёвочке не виться, а конец будет, и этот конец привел как раз к ван Меегерену. Кааак, завопили возмущенные голландцы, этот иуда разбазаривал наше национальное достояние и продавал его нацистам? Никак нет, ответствовал подсудимый, я не продавал достояний, я развешивал лапшу по ушам герра Геринга, да по вашим тоже. Дайте мне холст, краски и кисти, и вы увидите, что я и не такое могу.

Ему дали возможность. Меегерен написал новую картину "Христос и фарисеи", такую же плохую как предыдущие, но публику убедил и шею от петли спас. Впрочем, от смерти все равно не ушел - он умер от сердечного приступа, отсидев месяц из назначенного ему года. После процесса и смерти художника прошли повальные разоблачения тех его подделок, которые были проданы в различные музеи.

Ван Меегерен, несмотря на подделки, а может и благодаря им, считается в Нидерландах почти что национальным героем - ведь за "Христа и грешницу" он добился передачи на родину множества других полотен. Но вся его история показывает то, как мало люди ценят в искусстве само искусство, и как много - богатство, славу и почет, которое оно, по их мнению, должно приносить.

Автор: Михаил Рыжок

Оригинал