Здравствуйте, дорогие читатели.

В первой части мы начали разбирать квантовую механику виртуальной Вселенной. (Предысторию вы можете найти в предыдущих статьях цикла: «Геометрическая головоломка на выходные», «Электродинамика виртуальной Вселенной» и «Механика виртуальной Вселенной»).

Там мы уже разобрались с тем, откуда берётся волновая функция, почему возникают дискретные уровни энергии и каким образом появляется интерференция — без мистики, а исключительно как следствие фазовой геометрии. Но всё это, по большому счёту, была ещё «волновая» сторона квантовой механики.

Во второй части мы подходим к самым странным и самым спорным эффектам, о которых нам рассказали жители виртуальной Вселенной — тем самым, которые в привычной физике считаются по-настоящему «квантовой магией». Именно здесь появляются вероятность, измерение, коллапс, спин и принцип неопределённости. И именно здесь наша фазовая модель проходит самый жёсткий тест на состоятельность.

Наша задача остаётся той же самой: не постулировать эти эффекты отдельно, а попробовать понять, могут ли они естественным образом вытекать из той же самой фазовой динамики, которую мы использовали для электродинамики и механики.

Итак, поехали.

Квантовая механика (продолжение)

В привычной квантовой механике вероятность вводится почти как нечто фундаментальное: есть волновая функция и есть правило Борна — даёт вероятность обнаружить частицу в той или иной точке. Почему именно так — обычно не объясняется. Это просто постулат. В фазовой модели виртуальной Вселенной вероятность не является фундаментальным свойством природы. Она возникает как следствие вполне конкретного физического процесса — локализации вихря в фазовом поле. Напомним, что в нашей картине «частица» — это устойчивый вихрь фазового поля. Но при этом вокруг вихря всегда существует протяжённая фазовая волна , описывающая возможные конфигурации поля. Эта волна может быть распределена по большому объёму пространства, интерферировать, создавать максимумы и минимумы. Когда вихрь движется в таком поле и приближается к измерительному устройству (детектору), происходит принципиально важное событие — вихрь должен локализоваться в одной единственной точке пространства, там где детектор может его зарегистрировать. И вот здесь возникает вероятность. Локализация вихря — это не абстрактный акт «наблюдателя». Это физический процесс перестройки фазового поля, при котором фазовая энергия перераспределяется, когерентная структура волны разрушается и устойчивая вихревая конфигурация «проваливается» в одно из возможных положений. Где именно это произойдёт? Ответ прост — там, где локализация энергетически наиболее выгодна. А энергетическая «выгодность» определяется именно амплитудой фазового поля. В точках, где велико, фазовое поле уже содержит значительную плотность энергии и допускает устойчивую локализацию вихря. Там, где , локализация невозможна в принципе: фазовая конфигурация там не поддерживает существование вихря. Таким образом,    — это не вероятность в мистическом смысле, а мера того, насколько данная точка пространства «готова» принять вихрь. Почему же тогда результаты измерений выглядят случайными? Потому что процесс локализации нелинеен, чувствителен к мельчайшим фазовым флуктуациям, зависит от микроскопических деталей устройства-детектора и сопровождается быстрым разрушением когерентности. С практической точки зрения это означает, что два эксперимента, казалось бы, проведённые в абсолютно одинаковых условиях, на микроскопическом уровне никогда не бывают строго идентичными. Различие фаз на уровне, многократно меньшем любых измерительных погрешностей приводит к тому, что вихрь «проваливается» в разные точки. Если провести один эксперимент — результат выглядит случайным, если провести тысячу — начинает проявляться закономерность в распределении, если провести миллион — распределение практически точно совпадает с . Именно так вероятность возникает как статистика нелинейного процесса локализации, а не как фундаментальный «закон случая».

Важно подчеркнуть — в фазовой модели нет «скрытого генератора случайных чисел» встроенного в природу. Есть детерминированная фазовая динамика и нелинейность взаимодействия вихря с полем и чрезвычайная чувствительность к микроскопическим фазовым флуктуациям. С точки зрения математики это типичная ситуация динамического хаоса. С точки зрения наблюдателя — это выглядит как случайность, а с точки зрения фазовой картины — это просто сложная, но полностью физическая причинность. Именно поэтому правило Борна в виртуальной Вселенной не является постулатом. Оно является статистическим законом устойчивой локализации вихрей в фазовом поле.

В стандартной квантовой механике момент измерения — это почти мистическое событие. До измерения система «находится в суперпозиции», а в момент измерения волновая функция якобы мгновенно коллапсирует в одно из возможных состояний. Почему это происходит, что именно «вызывает» коллапс и что считать измерением — на эти вопросы нет единого ответа даже спустя сто лет. В фазовой модели виртуальной Вселенной никакого мистического коллапса как отдельного физического процесса не существует. Вместо него есть вполне конкретное, динамическое явление — необратимая локализация вихря в фазовом поле при взаимодействии с детектором. Разберём этот процесс по шагам.

До взаимодействия с измерительным устройством система находится в состоянии, которое мы описываем волновой функцией . В терминах фазовой модели это означает — фазовое поле когерентно, его колебания согласованы на больших расстояниях и возможные конфигурации вихря «размазаны» по пространству в виде фазовой оболочки. При этом сам вихрь как топологический объект существует всегда — он не «растекается» и не «исчезает», он просто не локализован в конкретной точке детектора.

Измерительное устройство — это не абстрактный «наблюдатель». Это огромная совокупность вихрей, связанных друг с другом, обладающая колоссальным числом внутренних степеней свободы. Когда фазовая волна входит в область детектора, начинается крайне сложное взаимодействие. Фазовое поле объекта сцепляется с фазовыми конфигурациями детектора, начинается интенсивный обмен фазовой энергией, когерентная структура распадается за счёт взаимодействия с миллиардами степеней свободы. Это — фазовая декогеренция. Она не требует никаких дополнительных постулатов, это та же самая потеря согласованности, которая происходит в любой сложной нелинейной системе при взаимодействии с макроскопическим объектом. После этого, состояния уже нельзя рассматривать как когерентную суперпозицию. Фазовая информация «размазывается» по микроскопическим степеням свободы детектора и становится практически невосстановимой.

И вот только после разрушения когерентности происходит то, что в стандартной квантовой механике называют коллапсом. В фазовой модели это выглядит так — существует множество возможных устойчивых точек локализации вихря, каждая из них соответствует максимумам , в процессе нелинейного взаимодействия вихрь физически проваливается в одну из этих точек. Этот «провал» — не мгновенное мистическое событие, а быстрая, но непрерывная перестройка фазового поля, сопровождающаяся выбросом фазовой энергии, возбуждением волн в детекторе, необратимым ростом энтропии. После этого волновая конфигурация, которая раньше была распределена по пространству, физически перестаёт существовать в прежнем виде. Она превратилась в локализованный вихрь плюс набор тепловых и фазовых возмущений в детекторе. Именно этот процесс и выглядит как «коллапс волновой функции».

В стандартной формулировке коллапс — это единственный необратимый процесс в формально обратимых уравнениях Шрёдингера. В фазовой модели его необратимость становится полностью естественной. Она связана с тем, что детектор — это система с огромным числом степеней свободы, а фазовая энергия, ушедшая в микроскопические возбуждения, практически не может снова собраться в когерентную форму, следовательно информация о начальной фазе распределяется по гигантскому числу микроскопических вихрей. С физической точки зрения это тот же самый механизм, что лежит в основе обычной необратимости в термодинамике. Коллапс — это не исключение из законов природы. Это просто очень быстрый процесс рассеяния фазовой когерентности.

Измерение «выбирает одно значение» просто потому, что устойчивый вихрь по определению не может существовать сразу в двух несовместимых локализациях. Это топологический объект с целочисленным индексом. В момент измерения система вынуждена перейти из распределённого фазового состояния в одно из устойчивых топологических состояний. Никакой «воли наблюдателя» здесь не требуется. Выбор осуществляется нелинейной динамикой фазового поля, микроскопическими флуктуациями детектора и энергетической выгодностью конкретной локализации. С точки зрения наблюдателя результат выглядит случайным, с точки зрения фазовой динамики — это детерминированный, но практически непредсказуемый процесс. Теперь можно дать очень точное и физически честное определение.

Измерение — это необратимый процесс локализации вихря в фазовом поле, сопровождающийся разрушением фазовой когерентности и перераспределением энергии в микроскопические степени свободы детектора. А «коллапс волновой функции» — это просто наш математический способ описать результат этого процесса, когда от распределённой конфигурации остаётся только одно реализованное положение вихря.

Таким образом, одно из самых загадочных мест квантовой механики в фазовой модели превращается в обычный физический процесс без разрыва причинности, без «акта наблюдения» как фундаментальной сущности и без мистических скачков состояния.

В стандартной квантовой механике спин вводится как внутреннее квантовое число. Нам просто говорят, что электрон имеет спин 1/2, у него есть два возможных проекционных состояния и при повороте на 360 градусов его волновая функция меняет знак. Почему именно так — обычно не объясняется. Это считается фундаментальным фактом. В фазовой модели виртуальной Вселенной спин перестаёт быть абстрактным «внутренним квантовым числом», он возникает как чисто геометрическое и топологическое свойство вихря фазового поля. Напомню ключевой момент из самой первой статьи — фазовое поле живёт не просто в обычном пространстве, а в пространстве значений группы SU(2), которое топологически эквивалентно трёхмерной сфере S³. Группа SU(2) обладает принципиально важным свойством — поворот на 360 градусов в ней не является тождественным преобразованием, а поворот на 720 градусов — является. Это чисто математический факт, но именно он лежит в основе всего феномена спина 1/2.

Электрон в нашей модели — устойчивый вихрь фазового поля . Топология здесь имеет ключевое значение — при обходе вокруг вихря поле совершает нетривиальный оборот во внутреннем пространстве SU(2). Если такой вихрь повернуть в обычном пространстве на 360 градусов, его внутренняя конфигурация не возвращается строго к исходной, а приобретает глобальный фазовый множитель −1. Наблюдаемые величины остаются теми же, но волновая функция \psi меняет знак — это и есть поведение спинора. Причиной тому то, что SU(2) — двулистное накрытие группы вращений SO(3). Каждому физическому повороту соответствует две точки в SU(2), различающиеся знаком. Вихрь как объект SU(2)-поля чувствителен к этой двусвязности и поворот на переводит его в состояние, отличающееся фазой −1 и только поворот на возвращает его в точное исходное состояние. Это и есть спин 1/2. Не квантовая “магия”, а прямая топологическая особенность группы, на которой живёт фазовое поле.

В стандартной квантовой механике спин часто воспринимается как некая добавка «в довесок» к движению в пространстве. В фазовой модели его смысл становится гораздо более физическим. Спин отражает внутреннюю закрученность фазового вихря в пространстве SU(2), его способность менять ориентацию не только в обычном пространстве, но и во внутреннем фазовом пространстве. Когда вихрь попадает во внешнее поле (электромагнитное, фазовое или гравитационное), его внутренняя фазовая структура взаимодействует с этим полем. Именно это взаимодействие и проявляется как расщепление уровней (эффект Зеемана), ориентация спина вдоль или против поля и существование двух устойчивых проекций. То, что в обычной физике описывается оператором , здесь является просто удобной записью динамики внутреннего фазового вращения вихря.

Спин нельзя увидеть, как вращение шарика, потому что спин — это не вращение вихря в обычном пространстве, а вращение его фазовой структуры во внутреннем пространстве SU(2). Никакая механическая модель «вращающегося шарика» не может воспроизвести эффект смены знака при повороте на 360 градусов. Это несовместимо с топологией обычного трёхмерного пространства. Но для SU(2)-фазы это абсолютно естественно. Именно поэтому спин так долго казался странным объектом: его пытались интерпретировать в терминах обычной геометрии, тогда как он по своей природе является геометрией более высокого уровня — геометрией фазового пространства. Как резюме, мы можем дать такую формулировку:

Спин — это топологическое свойство фазового вихря, связанное с двусвязной природой группы SU(2). Он не является отдельным «квантовым числом» добавленным к частице. Он является прямым следствием того, что сама частица есть вихрь в SU(2)-фазовом поле, а геометрия этого фазового пространства двусвязна. Таким образом, спин 1/2 возникает не как загадочное квантовое свойство, а как обычная внутренняя геометрия вихря.

Идём далее.

В стандартной квантовой механике принцип неопределённости Гейзенберга формулируется как фундаментальное ограничение (для простоты работаем в безразмерных единицах = 1) и часто интерпретируется либо как «ограничение на точность измерений», либо как некий мистический запрет природы «одновременно знать всё». Оба объяснения крайне неудовлетворительны — одно сводит физику к несовершенным приборам, другое — к абстрактному ограничению без причины. В фазовой модели виртуальной Вселенной принцип неопределённости возникает не как запрет на знание, а как прямое следствие волновой и вихревой структуры фазового поля.

Напомню ключевой факт — объект (электрон, атом, молекула), это вихрь окружённый протяжённой фазовой оболочкой . Именно эта оболочка определяет, где вихрь вообще может устойчиво локализоваться. Если мы хотим сильно локализовать вихрь в пространстве, это означает, что фазовая оболочка должна быть очень узкой, резко локализованной и с большими градиентами. Но большие градиенты фазы автоматически означают, что в её спектре присутствуют большие компоненты импульса. Иными словами, чем уже фазовая волна в пространстве, тем шире она по импульсам. Это не квантовый трюк, а обычное свойство волн и преобразования Фурье:

• узкая функция в координатах -> широкая функция в спектре;

• широкая функция в координатах -> узкая по импульсам.

Здесь нет никакой мистики и никакой связи с «актом измерения». В предыдущей статье по механике мы выяснили, что импульс — это поток фазовой энергии, а поток энергии напрямую связан с пространственными производными фазы. Поэтому, если фаза меняется медленно и плавно, то импульс хорошо определён, а если фаза имеет резкие скачки, то появляется широкий спектр возможных потоков энергии. Следовательно — нельзя одновременно создать фазовую конфигурацию, которая была бы и жёстко локализована в пространстве, и имела бы строго определённый пространственный поток энергии. Это не запрет природы. Это просто геометрическое свойство волновых конфигураций фазового поля.

Далее можно дать очень важную физическую интерпретацию. Принцип неопределённости означает не то, что «мы плохо измеряем» или что «частица не имеет одновременно координаты и импульса». Он означает гораздо более простую и жёсткую вещь — не существует фазовой конфигурации, в которой вихрь был бы одновременно сколь угодно точно локализован в пространстве и имел бы сколь угодно точно определённый поток фазовой энергии. Это ограничение заложено не в акте измерения, а в самой геометрии фазового поля. Даже если бы в виртуальной Вселенной существовали идеальные измерительные приборы без шума, тепла и детекторов, принцип неопределённости всё равно оставался бы в силе — просто потому, что иначе не существует устойчивых решений фазовой динамики.

Произведение возникает потому, что характеризует ширину фазовой оболочки в пространстве, а характеризует разброс потоков фазовой энергии. Эти две величины связаны преобразованием Фурье, как взаимно «растягивающиеся» друг относительно друга. Если сжать фазу в пространстве вдвое, спектр импульсов растянется как минимум вдвое. Это чисто математический факт волновых процессов — и квантовая механика лишь унаследовала его от фазовой динамики.

Уже становится понятно, почему при измерении координаты «портится» импульс. Процесс измерения координаты — это процесс жёсткой локализации вихря, а локализация неизбежно требует резкой перестройки фазовой оболочки. При этой перестройке спектр импульсов расширяется, поток фазовой энергии становится плохо определённым и система уходит в состояние с большой . Никакой «случайной порчи» импульса здесь нет. Он просто физически не может остаться узким, потому что фазовая конфигурация, в которой он был узким, была уничтожена процессом локализации. И мы можем сформулировать принцип неопределённости максимально строго и физически прозрачно:

Принцип неопределённости — это не ограничение на измерение и не запрет на знание, а геометрическое свойство фазовых конфигураций, отражающее невозможность одновременно жёсткой локализации вихря и строгой определённости потока фазовой энергии. Он возникает из волновой природы фазового поля, его топологической структуры и из того, что «частица» — это вихрь, а не точка.

На данный момент, все ключевые элементы квантовой механики складываются в единую систему:

• вероятность — как статистика устойчивой локализации вихря;

• измерение и коллапс — как необратимая декогеренция и перестройка фазового поля;

• спин 1/2 — как топологическое свойство SU(2)-вихря;

• принцип неопределённости — как геометрическое ограничение фазовых конфигураций.

Ничто из этого не вводилось как отдельный постулат, всё возникло из одной и той же основы — фазовой геометрии на SU(2) и динамики вихрей.

И тут мы можем рассмотреть пару интересных эффектов, которые ранее выглядели, как «магия».

В стандартной квантовой механике туннелирование выглядит почти мистически: частица якобы проходит через область, где по классическим законам она существовать не может, потому что её энергия меньше высоты потенциала. Это часто подаётся почти как «нарушение закона сохранения энергии». Формально всё объясняется экспоненциальным затуханием волновой функции под барьером, но физический смысл такого «проникновения» обычно остаётся туманным. В фазовой модели виртуальной Вселенной никакой мистики снова не требуется. Напомню, что частица — это вихрь, а её движение определяется не только самим вихрем, но и протяжённой фазовой оболочкой . Когда вихрь подходит к потенциальному барьеру, возникает такая ситуация — внутри барьера фазовое поле становится энергетически невыгодным для устойчивого существования вихря, однако сама фазовая оболочка не обязана обрываться резко — она подчиняется волновому уравнению и потому проникает в область барьера экспоненциально, затухающим образом.
Важно понимать, что движение вихря определяется не только геометрией физического пространства, но и геометрией конфигурационного пространства SU(2), в котором живёт фазовое поле. В обычных координатах барьер выглядит как «запретная область», но в SU(2)-пространстве возможны альтернативные пути эволюции — геодезические, обходящие энергетически невыгодную область. То, что в проекции на физическое пространство выглядит как «прохождение сквозь барьер», в действительности является переходом по другой траектории в фазовом многообразии. Вихрь не пересекает барьер в трёхмерном пространстве — он переходит в энергетически выгодную конфигурацию по геометрии SU(2), а фазовое поле обеспечивает непрерывность такого перехода.
Это означает, что сам вихрь действительно не может устойчиво находиться внутри барьера, но фазовое поле по другую сторону барьера всё равно «чувствует» его присутствие. Если ширина барье��а конечна, то по другую сторону возникает маленькая, но ненулевая фазовая амплитуда. А раз там есть ненулевая , то там существует и ненулевая энергетическая «готовность» к локализации вихря. В результате, при определённых условиях вихрь может потерять локализацию перед барьером, пройти через фазовую декогеренцию и перелокализоваться уже по другую сторону, не находясь устойчиво внутри барьера ни в один момент времени. С точки зрения внешнего наблюдателя это выглядит, как «частица прошла сквозь препятствие». С точки зрения фазовой модели — это просто переконфигурация фазового поля и перенос устойчивой локализации через область, где существование вихря энергетически невыгодно. Закон сохранения энергии при этом не нарушается. Энергия в данном случае перераспределяется между кинетической энергией вихря, фазовой энергией оболочки и полем в области барьера. Вероятность туннелирования тем больше, чем тоньше барьер, ниже его энергетическая «жёсткость» и выше фазовая когерентность оболочки. Именно поэтому электрон легко туннелирует, протон — гораздо реже, а тяжёлые атомы — ещё реже. Макроскопические объекты — практически никогда. Не потому, что «классика победила квант», а потому что их фазовая оболочка слишком жёстко связана с вихрем и слишком быстро теряет когерентность. В фазовой модели туннелирование — это не «прыжок сквозь стену», а перенос устойчивой топологической локализации через область энергетической нестабильности, обеспеченный непрерывностью фазового поля.

Квантовая запутанность — один из самых странных и пугающих эффектов квантовой механики. Два объекта могут находиться на огромном расстоянии друг от друга, но при этом измерение одного мгновенно определяет состояние другого. Это выглядит как «нелокальное взаимодействие», «мгновенная передача информации» и даже как нарушение причинности. Сам Эйнштейн называл это «жутким дальнодействием». В стандартной формулировке квантовой механики запутанность просто постулируется как свойство общей волновой функции системы. Физического механизма, который бы объяснял, что именно связано между частицами и почему корреляции столь жёсткие, обычно не даётся. В фазовой модели нашей виртуальной Вселенной запутанность перестаёт быть загадкой. Она оказывается прямым следствием того, что вихри существуют не в пустоте, а в едином, связном фазовом поле. Пусть два вихря возникают в результате одного физического процесса — например, распада. В момент их рождения их фазовые конфигурации оказываются частями единого фазового узора. Это означает, что их фазовые степени свободы не независимы, они описываются не произведением двух отдельных функций , а единой связной фазовой конфигурацией . Проще говоря, в фазовом поле это не «два отдельных объекта», а одна связная конфигурация с двумя локализованными вихревыми центрами. Пока эта связность сохраняется, система ведёт себя как единое целое, независимо от того, насколько далеко друг от друга разлетелись вихри в обычном пространстве. Фазовое поле виртуальной Вселенной живёт на глобально замкнутой геометрии. Его конфигурации определяются не только локальными, но и глобальными условиями согласованности. Это означает, что пространственное расстояние между вихрями не эквивалентно «разрыву» фазовой связи и топологическая связность фазовой конфигурации может сохраняться даже при огромных расстояниях. Запутанность — это не «обмен сигналами». Это сохранение общей фазовой конфигурации, однажды созданной при совместном рождении вихрей. Когда мы измеряем один из вихрей, происходит уже хорошо знакомый нам процесс: разрушение когерентности, локализация вихря, перераспределение фазовой энергии в детекторе. Но поскольку оба вихря были частями одной связной фазовой конфигурации, то локализация одного немедленно перестраивает всю связанную фазовую структуру. Это не передача сигнала и не перенос энергии. Это просто изменение глобальной фазовой конфигурации, которая до измерения была общей. В результате второй вихрь автоматически оказывается в состоянии, согласованном с новым глобальным фазовым узором. Для наблюдателя это выглядит как мгновенное «узнавание» состояния второго объекта. На самом деле никакого дальнодействия здесь нет — есть лишь неразорванность общей фазовой структуры, существовавшей с момента рождения пары. Ключевой момент — запутанность не позволяет передавать информацию быстрее света. Почему? Да просто потому, что мы не можем управлять тем, в какое именно состояние локализуется первый вихрь. результат каждого измерения по отдельности случаен, только при сравнении результатов двух наблюдателей (через обычный, световой канал связи) проявляются корреляции. В фазовой модели это означает, что глобальная фазовая конфигурация перестраивается мгновенно, но управление этой перестройкой невозможно, а значит, причинность не нарушается.
Даём очень простое и физически прозрачное определение:

Квантовая запутанность — это сохранённая топологическая связность фазовой конфигурации нескольких вихрей, возникших как единое целое. Она не означает телепатию частиц, обмен сигналами вне времени, нарушение локальности. Она означает лишь то, что фазовое поле не обязано раскладываться на сумму независимых частей, его глобальная структура может оставаться связной даже тогда, когда локализованные вихри далеко разошлись в обычном пространстве. Запутанность сохраняется ровно до тех пор, пока сохраняется фазовая когерентность системы. Любое сильное взаимодействие с окружающей средой, такое как тепловые флуктуации, столкновения, измерения, шум — приводит к фазовой декогеренции и разрыву глобальной связности. Именно поэтому в макроскопическом мире мы практически не наблюдаем устойчивых запутанных состояний, так как среда слишком быстро разрушает их фазовую структуру.

Все ключевые квантовые «чудеса» мы разобрали в рамках одной и той же фазовой картины: вероятность, коллапс, спин, неопределённость, туннелирование, запутанность. Все они оказались не разрозненными постулатами, а различными проекциями одной и той же фазовой геометрии.

Мы прошли долгий путь. Начиная с геометрии фазового пространства, через электродинамику и механику, мы шаг за шагом дошли до квантовой механики — самой странной и самой «магической» части физики виртуальной Вселенной наших новых знакомых. И теперь можно, наконец, остановиться и спокойно посмотреть на всю картину целиком.

Что же в итоге оказалось «реальным» в этом мире? Не траектории частиц, не волновые функции не вероятности не коллапсы. Единственной, по-настоящему фундаментальной сущностью, оказалось фазовое поле и его геометрия. Всё остальное — это разные способы описания состояний и динамики этого поля в разных режимах:

• частица — это устойчивый вихрь фазового поля;

• волновая функция — это удобная запись фазовой оболочки;

• вероятность — статистика устойчивой локализации вихря;

• измерение — необратимая декогеренция и перестройка фазового поля;

• коллапс — физический переход от распределённой фазовой конфигурации к локализованной;

• спин — топологическое свойство SU(2)-вихря;

• неопределённость — геометрическое ограничение фазовых конфигураций;

• туннелирование — перенос локализации через область фазовой энергетической нестабильности;

• запутанность — сохранённая глобальная связность фазовой структуры.

Ни один из этих эффектов не потребовал отдельного постулата. Ни один не был «введён вручную». Все они оказались разными проекциями одной и той же фазовой геометрии.
Почему же в этом мире квантовая механика долгое время оставалась магией? Ответ очевиден — почти всегда физики в мире нашей виртуальной Вселенной пытались описать микромир на языке точек, траекторий, скоростей и сил. А фазовая реальность виртуальной Вселенной устроена совершенно иначе. В ней нет точек как фундаментальных объектов. Есть только непрерывное фазовое поле, его волны вихри и глобальные топологические ограничения. Когда эту реальность насильно переводят на язык «частиц и траекторий», она неизбежно начинает выглядеть мистической. Появляются двойственные частицы/волны, коллапсы, нелокальные корреляции, объекты без траекторий. Но это не потому, что мир странный. А потому, что язык оказался не совсем адекватен его природе. В фазовой модели никакой таинственной двойственности нет. Есть только поле и его геометрия, локализация и фазовая когерентность, глобальные ограничения и локальная динамика.

Очень важно отметить ещё один принципиальный момент. Наблюдатель в виртуальной Вселенной не является внешним по отношению к квантовой механике. Он сам состоит из вихрей фазового поля. Его приборы — это такие же фазовые конфигурации. Его «акты измерения» — это просто взаимодействия фазовых структур между собой. Поэтому в этой картине не требуется вводить «сознание» как физический фактор, не требуется постулировать «особый статус измерения», не требуется разделять мир на «квантовый» и «классический». Есть только одна физика — фазовая. Если совсем кратко, то вся к��антовая механика виртуальной Вселенной сводится к одному принципу:

Квантовость — это не свойство частиц. Это свойство фазового поля и его глобальной геометрии.

И тогда всё становится на свои места. Дискретность — из замкнутости пространства, вероятности — из нелинейной локализации, спин — из топологии SU(2), запутанность — из глобальной фазовой связности, неопределённость — из геометрии волн. Никакой магии. Только геометрия.

На этом цикл квантовой механики виртуальной Вселенной логически завершён. У наших друзей теперь есть электродинамика, механика, квантовая механика и все выведенные из одного и того же фазового лагранжиана. Но остаётся ещё один раздел физики — тот, где пространство и время перестают быть «фоном», а становятся динамическими объектами — релятивистская физика и гравитация. В следующей статье мы попробуем посмотреть, как в фазовой модели возникают замедление времени, сокращение длины, искривление траекторий, гравитационное взаимодействие и, возможно, самая странная из всех сущностей — само время как физический процесс. Если, конечно, у жителей виртуальной Вселенной хватит терпения продолжить этот эксперимент.