Мы продолжаем наш разговор про ИИ и творчество в эпоху смерти автора. 

Если механическое воспроизводство, по Вальтеру Беньямину, лишало произведение его ауры, то алгоритмическое порождение ставит под сомнение саму фигуру автора. Традиционное западное понимание авторства, кристаллизовавшееся в XVIII-XIX веках, — это образ гения-творца, чья уникальная личность, внутренний мир и преднамеренное художественное усилие воплощаются в произведении. Автор — это источник смысла, владелец замысла. Интеллектуальная собственность, как правовой концепт, была построена вокруг защиты этого суверенного акта творения.

Что же происходит, когда творческий акт сводится к вербальной инструкции — промпту?

Деконструкция авторского жеста: от вдохновения к инженерии

Промпт — это не эскиз и не набросок. Это не выражение внутреннего порыва, а скорее техническое задание для черного ящика. Автор-промптер выступает не в роли демиурга, а в роли куратора или дирижера, который не владеет инструментами оркестра и не пишет ноты, а лишь задает общее настроение. Его действие — это комбинация семиотического подбора (какие слова и стили скомбинировать) и последующего бесконечного отбора («свайпинга») среди сгенерированных вариантов.

Это радикализует идею «смерти автора», провозглашенную Роланом Бартом. У Барта автор умирает в момент рождения текста, уступая место читателю. В случае с ИИ автор не умирает, но рассеивается:

• Автор-промптер: тот, кто формулирует запрос;

• Автор-алгоритм: создатели модели (программисты, инженеры);

• Автор-данные: бесчисленные анонимные творцы, чьи работы составили обучающий датасет. Их коллективный, невольный и неоплаченный труд является тем фундаментом, на котором строится любое поколение.

Где здесь фокус авторства? В намерении? Но намерение промптера размыто и опосредовано алгоритмом. В исполнении? Но исполнение делегировано машине. Произведение становится продуктом гибридного агентства, стирая грань между творческим субъектом и инструментом.

Интеллектуальная собственность и кризис оснований

Современное законодательство об авторском праве абсолютно не готово к этому вызову. Оно основано на бинарных оппозициях: оригинальное/производное, человек/машина, творчество/ремесло. ИИ взрывает эти категории.

Оригинальность и творческий вклад. Большинство правовых систем предоставляют защиту произведению, если оно является результатом «творческого труда» и обладает «минимальной степенью оригинальности». Что здесь является творческим трудом? Формулировка промпта «в стиле Ван Гога, но с космонавтами»? Юрисдикции разделились. Например, в США Бюро по авторским правам неоднократно отказывало в регистрации произведений, созданных ИИ, на том основании, что авторство — это прерогатива человека. Суд ЕС, напротив, в некоторых случаях склоняется к тому, что пользователь, осуществляющий «творческий выбор», может считаться автором. Возникает правовой хаос.

Производное произведение и добросовестное использование. Обучающий датасет ИИ состоит из миллионов защищенных копирайтом произведений. По сути, каждое изображение, сгенерированное ИИ, — это сложнейший коллаж, рекомбинация стилей и паттернов, извлеченных из этих работ. Является ли это «добросовестным использованием» (fair use) для целей обучения или же масштабным нарушением авторских прав? Это вопрос, который предстоит решить судам в грядущие годы. Художники уже подают коллективные иски, утверждая, что их стиль был «усвоен» и может быть воспроизведен без их согласия, что лишает их заказов и подрывает экономическую основу их творчества.

Коллективный труд и справедливое вознаграждение. Если каждое изображение ИИ содержит следы тысяч авторов, то должна ли существовать система роялти, распределяющая микроплатежи среди всех правообладателей, чьи работы были в датасете? Технически это пока нереализуемо, но этически — это бомба замедленного действия под всю модель монетизации контента.

Новая экономика искусства: ценность смещается от артефакта к промпту

В мире, где любой стиль может быть воспроизведен мгновенно, ценность смещается.

Как код или патент, особенно эффективный или креативный промпт может сам стать объектом собственности и продажи. Авторство будет признаваться не за генерацией, а за финальным отбором, монтажом, доработкой и помещением произведения в значимый контекст. Художник будущего — это не тот, кто умеет рисовать, а тот, чьи промпты и кураторские решения узнаваемы и создают уникальную эстетику, своего рода мета-стиль, наложенный на алгоритмическую генерацию.

Ситуация с ИИ знаменует конец романтического мифа об авторе-одиночке. Мы вступаем в эру сетевого, распределенного, гибридного авторства. Интеллектуальная собственность больше не может быть просто «правом на копирование». Ей предстоит эволюционировать в сложную систему управления атрибуцией, влиянием и вознаграждением в условиях, когда установить единоличного творца невозможно.

Произведение, рожденное из промпта, — это новый культурный фетиш. Его аура, если она вообще есть, — это аура алгоритмической магии, сияние сложной технологии, которая создает иллюзию творчества. Задача права и общества будущего — не пытаться втиснуть этот новый феномен в старые рамки, а выработать новые этические и правовые конвенции, которые признают соавторство человека, алгоритма и коллективного культурного наследия, из которого этот алгоритм был рожден.